На днях в одном из журналов встретил пост. Рассказ о Великой Отечественной войне. Он очень душевно написан. Когда спросил у автора разрешения сделать перепост себе в журнал, то было поставлено условие, что ссылку на его журнал давать не буду. Выполяю это условие. Ниже сам рассказ.
Искал в сети рассказ писателя-фронтовика, защитника Ленинграда, Ивана Виноградова из повести "Немая атака", над которым не раз пускал слезу в детстве, но поиск в гугле и яндексе привёл только в онлайн магазин книг, пришлось искать бумажный экземпляр у себя. Напечатаю здесь - вдруг кто-нибудь тоже задумает найти.
В разгар боёв по прорыву блокады забежал солдат-волховчанин в пустую землянку, и уж очень показались ему любопытными какие-то жёлтые бруски. Сперва он подумал, что это взрывчатка, потом понял, что мёд. Хотя и трудно себе представить мёд в кусках, но это же была немецкая землянка, а у немцев чего только не встретишь! Отогнул солдат обёртку, лизнул языком - верно, мёд. Самый настоящий зимний, засахарившийся мёд. Ну и немцы же!
Не долго думая схватил солдат один такой брусок, зажал под мышку - и вон из землянки, и дальше вперёд, в огонь. Правда, стрелять теперь стало труднее. Брусок был увесистый, и его приходилось всё время подправлять, подталкивать вверх. Руки становились неприятно липкими...
Ещё хуже стало, когда товарищи бранить начали:
- Бросай это дело! Нашёл время трофейничать.
Солдат загнул полу своего не слишком чистого полушубка и спрятал мёд в неё - чтоб менее заметно было. И всё это молча, без единого слова.
- Есть же на свете люди! - слышал он за собой.
- Доложить бы командиру...
"Трофейщик" только ухмылялся и шёл себе вперёд, придерживая рукой полу. А тут скоро и немцы пропали, стрелять стало не в кого, так что все главные неудобства кончились.
Когда волховчане встретились в районе Седьмого посёлка с ленинградцами, "трофейщик" сунул мёд первому, которого увидел, блокаднику. Вытер снегом липкие сладкие руки. Как-то печально улыбаясь, обнял за плечи худого, измождённого, почерневшего от голода и боевой копоти солдата-ленинградца. А тот, удивлённый, растерянный, держал перед собой сладкую глыбу и не знал, что с нею делать.
- Ты ешь, ешь, друг, это я для вас тащил, - наконец-то разговорился волховчанин. - Это пользительная вещь, особенно после такого дела, как у вас было... ну, после этого самого...
Здоровый, крепкий, упитанный, он, видимо, стеснялся произнести слово "голод" при голодавшем человеке.
Блокадник достал нож - самодельную финку с разноцветной наборной ручкой, огляделся, прикинул, сколько тут собралось народу, и начал резать мёд на равные дольки. Так полагается.
Потом волховчане подогнали свои полевые кухни, но сами ничего не ели - только угощали да смотрели, как едят ленинградцы.
Journal information