Большой, плюшевый медведь, бывший чьим-то другом долгие годы. Он был заботливо посажен под старым деревом. Не поднялась рука выбросить его в мусорку, словно это что-то меняло – в мусорку или под дерево.
Прошли те времена, когда ребенок мог принести чужую игрушку с улицы. Сейчас они и сами не хотят и родители разумеется, против. Но все же дети бывают разные...
И даже если у тебя есть усы, шерсть покрывает 99% тела и ходишь ты на четырех лапах – то ты тоже ребенок. Котодевочка, с немного сопливым (от прохладного ветра) носиком, наивным и немного растерянным взглядом. Готовая почти сразу бежать навстречу по первому зову, или наоборот – убегать, при малейшей попытке угрозы.
"Девчоночка" восхищенно уставилась на медведя... Нечто подобное она уже видела. Очень давно, дней 20 назад. Когда она еще жила в теплой квартире и иногда засыпала, устав, на игрушках. Растянувшись в свой полный, но еще такой маленький рост там, где на нее нападала дремота.
Кошечка помнила мягкие и добрые объятия подобных игрушек, похожих на мишку. Потому что не было ничего, чтобы можно еще было вспомнить. Ни маминых нежных объятий, ни человеческих, добрых рук. Если все это и было когда-то в этой маленькой, детской жизни, то лишь мимолетом, лишь капельку – слишком мало, чтобы запомнить.
Словно завороженная, котенок смотрела на сидящего мишку. Она, медленными шажками, вытянув тонкую шейку, неуклонно приближалась к медведю. И только когда кошечка свернулась клубочком у него между передних лапок, она ощутила спокойствие и даже заботу.
Вздох... Глубокий и счастливый, тонкий и глухой одновременно, всколыхнул на мгновение воздух. В этот миг затихли все птицы, насекомые зависли в полете, скрипнули даже деревья.
Природа откликнулась, но человек ничего не услышал. Ни один человек из тех, кто находился в то время рядом. Ну, а плюшевый медвежонок? Он был невозмутим, как всегда, но котенку казалось, что игрушка его бережно обнимает, закрывая своими лапами от всего плохого, что может еще приключиться с ней.
Кошечка почти мгновенно уснула, провалившись в глубокий и радостный сон. А проснувшись, неистово затарахтела, уткнувшись старенькому мишке в живот. Медведь завибрировал и казалось, что он мурлычет в ответ, отвечая котодевочке на робкую ласку.
Соня забыла про время... Она стояла и смотрела, не в силах сдержать рвущиеся с болью из глаз, свои слезы. Невзрачный котенок и замызганная игрушка. Они цеплялись друг за друга так, словно были одни на планете, словно вокруг них никого нет.
Котенок терся об игрушечную медвежью лапу – он сам нашел способ, как погладить себя. Потому что больше никто его гладить не хочет. Но ведь он всего лишь ребенок, а ребенку нужно, что бы его обнимали.
Соня почти не думая, подошла и схватила котенка. Кошечка закричала и стала рваться к мишке, шипя, раздирая на Соне куртку острыми коготками. Но Соня не злилась, она понимала...
Точно так же и она рвалась когда-то к своей, собственной – единственной личной кукле, когда ее забирали из детского дома в семью. И мишка тут же переехал к ней в руки. Котенок сразу затихла и уткнувшись медведику в грудь, позволила нести себя, куда будет угодно.
Две девочки и медведь, они долго стояли перед дверью в квартиру. " Что скажет мама? А папа, как посмотрит на них он?". Соня жила с родителями почти 10 лет, но еще никого с улицы не приносила.
Мама сказала:
- Стирать и мыться!
А папа вздохнул:
- Я для дедушки слишком молод...
********
Котодевушку теперь звали Маша... Из памяти давно стерлись и голодные дни, и сопливый от холода нос. Неизменным остался только медведь, с которым кошка постоянно лежала.
Маша мурчала ему в живот, а он немедленно откликался изнутри тихим эхом, уже не делая попыток обнимать – кошечка сама терлась о его лапы. Соня в такие моменты не трогала Машу, она знала, что кошка потом придет к ней сама.
И кошка обязательно приходила...
Journal information