Васька

- Так не люблю, когда кот трется, я отпихнул, он не понял, опять лезет. Вот и пришлось пнуть! – оправдывался Фрол, глядя на пушистого черно – серого котяру, размером со среднюю собаку. Сидя в углу сеней кот облизывал лапу и как бы невзначай поглядывая на гостя.

Этот разговор произошел, когда Фрол, бывший егерь приехал друга навестить, жившего в глубинке, кузнеца Ивана. Тот мастер на все руки был. За что бы не брался, все как по маслу выходило. Вот и заехал Фрол, справить к старинному приятелю, саблю новую, старая на поле боя осталась. А у Ивана они получались, словно заговоренные.

- Ты не ложись, сегодня на полатях, где жена тебе постелила, – наставлял Иван. – Мы с тобой захоронимся, а на полатях, тулуп твой положим, будто ты там спишь. Посмотришь, что будет. Вот зря ты кота пнул!

- Как скажешь, - согласился Фрол. Так и поступили, схоронились за печкой, перед этим подложив под одеяло Фролов тулуп. Тишина. Слабо тлеет лучина на столе, да от печки красные всполохи разбегаются. Слышно мерное дыхание заснувшей избы. Все спят. И как черт из табакерки выскакивает кот, и на Фролово место, с диким «Мяв» кидается! И ну давай драть одеялко.

- Что, такой мстительный котяра? – изумился Фрол.

- Ага, нельзя с ним так, любит ласку, – отвечал Иван.

- Да почто ты его держишь, такого злобного? – не понимал егерь.

- Э-э! тут не все просто, кот этот особый. Ему цены нет! – Иван поманил старинного друга к лавке, достал кувшин с квасом и моченых яблок. Из-под лавки вытянул бутыль с мутной жидкостью. В сенцы сбегал, приволок сала с луком.

- Добре, садись по маленькой, поведаю, зачем кота такого держу!

Фрола долго упрашивать не пришлось, ему уже было интересно зачем держать животину, которая тебя загрызть может, ежели не так на него поглядеть.

- Кот этот мне от бабки достался, стар он уже. Бабки нет, почитай пяток лет, а у ней то он до того жил, я еще малой был кота этого помню. – Иван хряпнул рюмку, занюхал хлебом и стал закусывать салом с луком.

- Да не живут столько кошки, нам почитай, под 40 уже, – возразил Фрол, так же опрокидывая рюмку.

- Этот живучий, - Иван усмехнулся, – нечисть чует, иль кто с недобрыми намерениями войдет. В прошлом году, дочь на выданье была. Ну у нее был уже сговор с сыном мельника. Да ты помнишь его, мельника то. Митяй, что мешок муки истратил, но батальон спас.

- А, распылил червивую муку то на неприятеля, - расхохотался Фрол, - помню, а как же! Мы тогда мехи твои всей дружиной раздували, вот хохма была! Французы побелели, глаза им запорошило. – друзья служили в одном полку в войну, неприятеля гнали, у Ивана и Митяя дети уже народились, когда их призвали.

-Да, так вот, подросла моя Февронья и его Николка. Любы друг другу. Митяй сватов засылать собирался. А Февронюшка девка то видная, к ней много их едут, сватов то разных, тока и успеваем отметать. Жена уж пятый веник истерла. А тут, аккурат перед Крещением, стучат, а уж темно то. А веник в сенцах. Мы то думали, что от Метяя это. В этот день, старые люди говорят, Явь и Навь свои ворота открывают и самый это день для сговора. Так заходят, а баба сразу за веник, хвать его и в юбки. А мы их не знамо то, не наши это. – Иван, так распылился, видно, что история эта ему не легко далась.

– Давай еще по маленькой, авось таким богатырям, как мы это что капля в море! Делать нечего, пригласили, уселись под матицей. Жена быстро на стол сообразила, о погоде сидят бачут. Тут сваха и заявляет: «У вас товар, у нас купец!» Мы у нее и пытаем, кто ж купец, а она - как же Метяя мельника сын Николай! Дочка, что с чаем шла чуть поднос то не выронила. Ну мы ж по обычаю, первый раз отказываем, значит не положено сразу то соглашаться. Мала, мол голубушка наша, пускай еще годок посидит. А кот на печке сидел, во все глаза глядел. Сваха то же на кота поглядывала, уж и его хвалить принялась, хорош де, красив. Кот с печки да под стол, там пошел тереться. Сваха второй заход предпринимает: «У вас телушка у нас бычок», а тут кот жену за подол тянет, да дергает, словно просит, чтоб та наклонилась. Ну жена то знает, что кот наш способный, ложку уронила нарочно. И полезла под стол, поднять. А Васька к свахе, да трется ей об ноги. А там… батюшки! Елена аж об стол головой стукнулась, так резко отпрянула. Копыта! Котяра, знать показал, что нечистую принимаем.

Что делать то? И Февронька, как назло руку тянет к их караваю, мол согласная. Жена, недолго думая: «Телочка, то наша не готовая…», дочь руку то и отдернула и на мать коситься. А Елена: «Ох, сватушки, дорогие что-то подчую я вас слабо, а у меня там квасок подошел, и наливочка имеется!» И на кухню, там за образами бутыль припрятана с водой Крещенской, она той воды и в квас, и в наливку и на стол все. Сама подливает гостям, а от страха ногти на ногах завернулись, как сваху то напоить, той же нельзя не есть не пить. И понимает, что не свататься они пришли, а как проводить то их не знает. А Васька пристроился на лавке ужо и сидит на против Елены то. Она ему мысленно так, ну показал, а мне то что делать? А он умывается, лапой как бы на сваху, и головой кивает, мол соглашайтесь! Так-то не уйдут!

А гости уже отведали напитков с святой водой и занервничали, на сваху косятся, почесываться начали. Ну делать нечего, мать и согласилася, чего говорит тянуть, давайте обговаривать. Сваха ах просияла. А Ленка ей квасу, быстрее. Та жадно так схватила его и пить. В избе жарко, народу много, жажда то ее и замучила. И как поперхнется, прыснет квасом на стол и гостей. С места сорвалась, стол по ходу зацепила, баба то дородная. Такую не то, что обойти объехать трудно! Стол на сватов с гостями. А сваха задом, задом к двери. Сваты повскакивали, кутерьма, крики. Кто визжит, кто словно похрюкивает, кто- то воет, под лавкой причитают. А мы за ними, тыкву во след кидаем. А тех корежит, выворачивает, кожа пузырями надувается, лопается и смрад пошел, такой, что дыхнуть нечем. Коней забыли, так в сторону Зыбкиной балки то и побежали. Мы кресты давай по всей избе ставить. Февронья белая, как мел, не жива не мертва сидит. У меня у самого от страха, вон виски поседели. Вот такая история, друг мой. Потому кота и держим.

- А что девку то замуж выдали? – Иван изумлен был рассказом товарища, захотелось трубку выкурить, какой отродясь у него не было.

- А то как же! Выдали, да по-тихому, чтоб ни какая нечисть больше не пристала! – Васька уж под рукой у Фрола сидит, егерь гладит шерстку, а кот помуркивает: « пр-р-равильно делаешь, пр-р-равильно…»